2015-й год для энергетики пропал не зря.

Несмотря на поток неприятностей, которые обрушились на нашу страну в ушедшем году, граждане Украины остаются оптимистами. Нам уже понятно, что кардинальных изменений в национальной экономике не ожидается, на востоке будут постреливать, но несильно, а заявления правительства об успехах реформ адресованы лишь иностранным донорам. И пусть тарифы выросли, а гривня упала. Главное – чтобы родные были живы, а сил и умений хватило, чтобы прокормить семью. Что до невзгод, так перебедуем и в очередной раз скрутим дулю власти. Не впервой же! Кстати, вот наш рейтинг бед.

1. Обвал цен на энергоносители

Наибольший урон – для Российской Федерации

Падение котировок «черного золота» до минимального за восемь лет уровня поделило экспертов на два лагеря. Первые называют происходящее «заговором» (расходясь во мнении, чьего и против кого). Вторые считают, что «справедливая цена в $120» уже не за горами. Но следует разочаровать и тех, и других. Это не заговор, а совпадение интересов, и $20/барр. – отнюдь не фантазии.

Основной причиной снижения цен на нефть стало совпадение геополитических интересов двух глобальных игроков мирового рынка – Соединенных Штатов и Саудовской Аравии. Но в их действиях нет сговора. США всего лишь заинтересованы в дешевых энергоносителях. Лишь низкие цены на них позволят стране восстановить реальный сектор экономики, утраченный за последние четверть века. Сегодня благосостояние США как государства зиждется на спросе на доллар, и его сокращение способно привести к утрате лидерства в мире (особенно если учесть бурно развивающийся Китай). Поэтому США заинтересованы в реиндустриализации, а единственная возможность для этого – низкие цены на энергоносители, гарантирующие меньшую себестоимость производимой продукции. Нужные цены на газ уже обеспечила сланцевая революция, обвалившая их всемеро. Низкие цены на нефть формируются нынешними тенденциями, благодаря которым заводы США уже получают нефть по $23…27/барр.

Что касается геополитических интересов Саудовской Аравии, то в 1970-х, когда доля ОПЕК на рынке превышала 50%, любое изменение добычи вело к снижению или росту цен во всем мире. Следовательно, и к изменениям геополитической картины. Так, в 1973-1974 гг. эмбарго, объявленное Саудовской Аравией и ее союзниками странам, поддержавшим Израиль в вой­не с арабским миром, привело к трехкратному росту цен на энергоносители и дефициту топлива на Западе.

Однако сейчас изменение квот странами-членами ОПЕК уже не обеспечивает нужного эффекта. Увеличение добычи независимыми экспортерами уменьшило влияние нефтяного картеля на две трети, и любое снижение квот – это падение доходов и дальнейшее сокращение доли рынка.

Сегодня Саудовская Аравия и ее союзники намерены восстановить былое влияние. И это возможно: себестоимость добычи в странах Персидского залива составляет в среднем $5/барр., тогда как большинство других производителей тратят на получение того же количества сырья $20 и больше.

В таких условиях несомненное и значительное уменьшение доходов стран Залива в крат­косрочной перспективе будет компенсировано восстановлением влияния ОПЕК образца 1970-х (и, соответственно, цен на нефть) в долгосрочной перспективе. Бюджеты стран картеля трещат по швам, но поставленная цель столь заманчива, что нисходящий тренд, скорее всего, сохранится.

Вполне резонен вопрос, почему сейчас. Причинами, предопределившими возможность нынешнего сценария, стали минимальный с 1998 г. спрос на нефть, наибольший за всю историю уровень добычи и наибольшие запасы – около 3 млрд барр. И это без учета стран, которые не раскрывают свои резервы. Несмотря на огромные запасы, на рынке сохраняется профицит предложений, часто по демпинговым ценам. Саудовская Аравия подписывает контракты, по которым обязуется поставлять сырье по $20. Опять же, американские заводы получают нефть $23…27/барр., причем ту самую «сланцевую», якобы очень дорогую из-за нетрадиционных технологий добычи.

Естественно, от снижения цен больше всего страдают экспортеры, имеющие высокую себестоимость добычи и не располагающие ресурсами для исправления ситуации в обозримом будущем. Речь идет о Российской Федерации, Венесуэле, Норвегии и Великобритании. Но если последние – государства с диверсифицированной экономикой, то благополучие России и особенно Венесуэлы основано на высоких ценах на энергоносители. В России последние обеспечивают 51% экспортных доходов, в Венесуэле – порядка 80%. В Боливарианской республике это уже привело к победе оппозиции на парламентских выборах.

В России развитие событий по такому сценарию замедляет наличие «подушки безопасности» в виде средств различных фондов. Сейчас они расходуются, причем быстро, так как в российском правительстве никто не рассматривал варианта столь значительного падения цен на нефть.

Поскольку поставленные США и Саудовской Аравией цели еще не достигнуты, снижение цен продолжится. Для этого есть и экономические предпосылки – рекордные объемы добычи и запасы сырья при наименьшем за 18 лет спросе.

2. Тенизация экономики

Наибольший урон – для потребителей и предпринимателей, работающих «в белую»

Умиляет, как убедительно выглядят глаза народных избранников, внезапно обнаруживающих ими же крышуемые и давно известные гражданскому обществу теневые схемы. Но, спеша в революционном запале «пресечь», «не допустить», «закрыть», представители власти делают вид, что не понимают причин, которые привели к буйному расцвету неподконтрольной государству экономики. Между тем, по ее доле от официального ВВП Украина давно опередила не только США, Китай и всех членов ЕС, но и страны Африки и Латинской Америки.

Скрываемая от государства деятельность (об оружии и наркотиках речь не идет) приобрела в нашей стране гораздо больший размах, чем в Болгарии, Румынии, Польше, Словакии, не говоря о Старой Европе (хотя даже там мимо бюджетов проходит ежегодно (!) по 2,2 трлн евро). Согласно расчетам Фридриха Шнайдера из университета Линца, доля теневой экономики в Украине еще восемь лет назад достигала 47% официального ВВП. Довольно консервативные расчеты Министерства экономического развития говорили тогда о 28%. Сегодня даже оно признает, что теневикам принадлежит 42% официального ВВП.

Нет нужды лишний раз говорить о том, что спрос на бензин и дизель (в первую очередь в депрессивных регионах и зоне АТО) во многом удовлетворяется за счет контрабанды и полулегального производства, поддерживаемого главами органов местного самоуправления. Сотни тысяч тонн продаваемых на оптовом рынке компонентов моторного топлива ежемесячно исчезают, не оставляя налогового следа. Теневики фактически «растворились» среди участников рынка и вполне легально реализуют суррогаты, не опасаясь запрещенных правительством (!) проверок. Благодаря антиконституционному бездействию государства их выручка возросла до $2,3 млрд в год.

Ускорение роста теневого сектора обусловлено:

• недостаточной эффективностью работы государственных структур;
• несовершенством экономико-правовой среды;
• низкой эффективностью судебной системы;
• неблагоприятными условиями ведения бизнеса, наличием высокого регуляторного и налогового давления, подталкивающего предприятия к сокрытию реальных объемов производства и прибыли;
• ориентацией фискальной системы на максимальные сборы без учета интересов плательщиков, например, рисков, возникающих у предпринимателей из-за действий налоговиков;
• недостаточной защитой прав собственности;
• высоким уровнем монополизации внутреннего рынка;
• очень большими масштабами коррупции;
• распространением рэкета;
• низким уровнем доверия населения и бизнеса к властным структурам.

При этом властью до сих пор:

• не обеспечены прозрачность бюджетных расходов, децентрализация системы принятия решений, понятные назначения на должности, независимость исполнителей;
• не преобразованы институты, гарантирующие гражданам безопасность, справедливость и занятость, что позволило бы справедливо наказывать нарушителей закона, а также обеспечить надлежащее место в обществе группам интересов, которые иначе способны приобрести большее признание, прибегнув к вооруженному насилию;
• не предотвращено хищение бюджетных средств и получение сверхдоходов от торговли природными ресурсами;
• не ликвидированы все известные гражданскому обществу теневые схемы.

Пока государство не восстановит доверие общества, повысив качество предоставляемых услуг и создав благоприятные условия для развития легального бизнеса, все больше украинских предпринимателей будет уходить в тень. А при слабой власти и продолжающемся кризисе это сделает нашу страну чрезвычайно уязвимой к внешним воздействиям. Если так продолжать и дальше…

3. Неэффективная приватизация

Наибольший урон – для государственного бюджета

Граждан нашей страны давно приучают к мысли, что «государство – это плохой хозяин». Единственной альтернативой ему является неограниченный и нерегулируемый рынок. И нам следует забыть о «преступном наследии прошлого», распродав все предприятия частным собственникам (желательно американским), чтобы тощий бюджет наполнила звонкая монета. Взращенные на устаревших западных кейсах в провинциальных украинских вузах «специалисты» по бухучету и аудиту, заброшенные революцией в удобные кабинеты на Печерских холмах, похоже, забыли начало 1990-х. Тогда миллионы людей тоже поверили ладным сказочкам драчей, павлычек и прочих «экономистов», талантливо вещавших о золотых горах, ожидающих «кормящую весь Союз» Украину, как только она уйдет в автономное плавание.

Минуло четверть века, но наши государственные мужи продолжают верить в «невидимую руку рынка», несостоятельность которой доказана десятками ученых из «Сотни великих экономистов после Кейнса».

Во всяком случае, министр энергетики и угольной промышленности Владимир Демчишин убежден: «Только частный собственник может привести [в топливно-энергетический сектор] капитал, технологии, [а также] менеджмент, который будет трудиться, чтобы заработать для него больше денег». После этих слов вспоминается классика: «Ослепительные перспективы развернулись перед васюкинскими любителями. Пределы комнаты расширились. Гнилые стены коннозаводского гнезда рухнули, и вместо них в голубое небо ушел стеклянный тридцатитрехэтажный дворец шахматной мысли».

Никто не спорит: частный сектор – основа экономики любой демократической страны. Но есть целые сферы, где бизнес не удовлетворяет нужды общества, более того – наносит вред, обостряя социальные проблемы. При таких «провалах рынка» участие государства в экономике становится неизбежным, хоть и приобретает различные формы – от огосударствления до контроля или партнерства с бизнесом. Противопоставлять государство и рынок, общественный и частный секторы экономики бессмысленно, поскольку большинству развитых стран сегодня присуща система, базирующаяся на плюрализме форм собственности, органично сочетающая их преимущества и компенсирующая недостатки.

Остановить бездумную и бессистемную приватизацию способно разве что отсутствие заявок инвесторов, прекрасно понимающих, что собственность в Украине ничем не защищена. Бесполезно покупать компании, если можно их потерять; брать кредиты под залог собственности, когда ее не вернуть. Не имеет смысла модернизировать предприятия, если их могут забрать; возвращать средства из оффшоров, когда государство не дает гарантий их сохранности. Не зря инвесторов, вкладывающих в Украину, называют «буратинами» – только в деревянные головы может прийти мысль зарыть реальные золотые на Поле чудес в Стране дураков.

В этом смысле рейдерский захват Крыма является апофеозом незащищенности прав собственности. Ведь он лишь подтверждает истину: в государстве, где нет верховенства права, действует право сильного.

К сожалению, при обсуждении пополнения бюджета за счет очередной распродажи активов речь о защите прав собственности не идет. Но если общество не желает обострения социальных проблем после новой приватизационной волны, его институты должны внимательно проследить за:

• формированием открытых реестров и кадастров недвижимого имущества;
• разработкой механизмов защиты прав всех частных инвесторов;
• установлением перечня предприятий ТЭК, которые не могут быть приватизированы ни при каких обстоятельствах;
• определением четких и понятных требований к стратегическим инвесторам;
• обнародованием конечных бенефициаров (реальных покупателей) перед допуском к участию в приватизации;
• выбором в качестве главного критерия принятия решений о приватизации суммы социальных обязательств и инвестиций в модернизацию объектов, а не предложенной за них цены;
• прозрачностью всех без исключения процедур.

Иначе опять получится, как в анекдоте.

Объемы теневой украинской экономики оцениваются в $75 млрд. Иностранные инвесторы уже проявляют к ней большой интерес.      

4. Непрофессионализм

Наибольший урон – для института государственной службы

Тщетные потуги представителей нынешней руководящей «элиты» по превращению закрытой от общества и оторванной от его нужд правительственной машины в безупречный государственный механизм говорят о том, что они движутся в обратном направлении.

В полной мере ощутить дыхание бездны, у которой оказалась наша страна, могут только имеющие опыт работы в государственном управлении, науке и образовании в советские времена. Конечно, политики, чиновники и грантоеды, успешно утилизирующие ресурсы зарубежных спонсоров, не торопятся кричать «караул!». Им все еще кажется, что выросшее за время независимости поколение активнее, предприимчивее, продвинутее прежних. Хозяева просторных кабинетов на Печерских холмах предпочитают не замечать, как деградируют их помощники, неспособные не только подготовить нормативно-правовой акт, но даже набрать его без грамматических ошибок.

Служащие самых высоких рангов не скрывают, что в свободное от работы время занимаются бизнесом, ведь даже Президент не видит отличий между предпринимательством и государственным управлением. Следствиями такого подхода стали:

• неприкрытое «кумовство» и «перетягивание кадров» (ротация руководителей государственного и частного секторов); взаимосвязанность капитала и власти, превращающая капитал на власть, а власть – в капитал;
• массовые сокращения служащих 3…6 категорий, отвечавших за подготовку проектов решений и их экономическое обоснование, не сопровождавшиеся определением необходимости и направлений изменения функций и компетенций, форм и методов управления. Снятие у оставшихся чиновников премий и надбавок за интенсивность работы, выслугу лет, наличие научных степеней и ученых званий, обусловившее отток профессионалов с государственной службы;
• назначения на коррупционно опасные посты людей «не из системы», не имеющих опыта работы на государственной службе, слабо понимающих, что происходит, и поэтому не препятствующих «налаженным» схемам, удовлетворяющихся поверхностным анализом проблем, а иногда и заказывающих подготовку рекомендаций, скрывающих риски принятия конъюнктурных или поддерживаемых заинтересованными группами властных решений;
• увольнения сотен чиновников под предлогом «очистки власти» с заменой их политиками, разворовывавшими Украину до прихода к власти «попередников», а также невостребованными в своих странах иностранцами, легко сменившими гражданство ради доплат к окладам от международных спекулянтов вроде Джорджа Сороса;
• назначения руководителями органов исполнительной власти, ответственных за формирование и реализацию политики в секторах реальной экономики, банкиров и менеджеров без отраслевых знаний и опыта работы в промышленности;
• преклонение перед «международными экспертами», многие из которых не в состоянии найти нашу страну на карте; отстранение от власти и средств массовой информации украинской интеллектуальной элиты;
• рост закрытости и непрозрачности государственного аппарата, ликвидация под предлогом реорганизации общественных советов, сопровождаемая обвинениями представителей гражданского общества в непрофессионализме, несмотря на отсутствие опыта работы в руководимой сфере у самих политиков.

Конечно, нынешние чиновники высокого ранга чего-то стоят в своих областях – банковском и кондитерском деле, истории и режиссуре, международных финансах и экономической теории. Но будучи, как правило, малокомпетентными в управляемой сфере, они (в полном соответствии с законом Даннинга – Крюгера) склонны пере­оценивать собственные умения, не желают признавать высокий уровень знаний у других и не осознают глубину своей некомпетентности.

Неудивительно, что исследование, проведенное Центром «Социальный мониторинг» (ЦСМ) и Украинским институтом социальных исследований им. А. Яременко (УИСИ) совместно с Институтом экономики и прогнозирования НАН Украины, свидетельствует, что большинство украинских граждан отрицательно оценивают людей, находящихся у власти. Почти треть опрошенных (31%) характеризует их как обеспокоенных лишь своим материальным благополучием и карьерой; 16% – как слабых людей, неспособных распорядиться властью, обеспечить порядок и последовательный политический курс; 18% – как патриотических, но малокомпетентных политиков, не представляющих, как вывести страну из кризиса. Почти 14% респондентов называют представителей власти «марио­нетками», полностью зависимыми от внешнего управления, и лишь 15% считают, что нынешние политики ведут государство верным курсом.

Если так пойдет и дальше…

5. Гибридная война

Наибольший урон – для обеих воюющих стран

Зависимость от импорта и невысокая эффективность украинской энергетики превратила газ, нефть и уголь в чрезвычайно соблазнительные рычаги давления на нашу страну. Удачное комбинирование военных, полувоенных и информационно-коммуникационных инструментов позволило России перевести политический кризис в Украине на качественно новый уровень.

Гибридная война с Российской Федерацией продолжает оказывать как прямое, так и опосредованное влияние на нефтегазовый сектор нашей страны. Последствиям первого стали, в частности:

• утрата объектов топливно-­энергетического комплекса и перспективных территорий для разработки энергетических ресурсов вследствие аннексии Крыма и военных действий на востоке страны;
• разрушение нефтегазовой инфраструктуры в Донецкой и Луганской областях;
• разрыв взаимовыгодных экономических связей между украинскими и российскими субъектами хозяйствования;
• отток российских инвесторов.

Последствия непрямого влияния гибридной войны оценить практически невозможно. Их спектр очень широк – от снижения доходов работников нефтегазового сектора из-за спровоцированного войной экономического кризиса до снижения рождаемости в их семьях из-за утраты уверенности в завтрашнем дне.

Основным уроком, который должна вынести для себя Украина из нынешних событий, является понимание, что большинство национальных правительств игнорируют моральные принципы при формировании и реализации государственной политики. Принципы надлежащего управления, к которым относятся верховенство права, одинаковый подход ко всем гражданам, прозрачность власти и ее подотчетность обществу, ориентация на консенсус, результативность и эффективность, соответствующие ожиданиям общества, еще не получили широкого распространения. В мире процветают менеджеристские подходы к политике, в соответствии с которыми не существует преступления, которое не может совершить правительство ради политической или экономической выгоды, прикрываемой «национальными интересами».

В условиях гибридной войны основными целями и задачами государственной политики, направленной на обеспечение энергетической безопасности Украины, должны стать:

• реализация принципов надлежащего управления в энергетике (формирование надлежащего законодательства, обеспечение прозрачности, преемственности и предсказуемости государственной политики,  а также устранение негативных последствий функционирования энергетических рынков, усиление ответственности органов власти и субъектов хозяйствования, привлечение общественности к выработке государственной политики);
• формирование энергоэффективного общества (оптимизация энергетического баланса, переход на путь сбалансированного развития в энергетике, формирование энергоэффективного сознания у граждан Украины);
• обеспечение энергетической самодостаточности (стимулирование собственного производства топливно-энергетических ресурсов, уменьшение зависимости от импорта энергоносителей, диверсификация источников поставок энергоносителей, создание стратегического энергетического резерва, в том числе защита критической энергетической инфраструктуры);
• интеграция в мировую энергетическую систему (содействие конкурентоспособности энергетических товаров и услуг, продвижение национальных субъектов хозяйствования на внешних рынках, интеграция в энергетическое пространство Евросоюза, содействие реализации транзитных преимуществ).

6. Отсутствие реформ

Наибольший урон – для взаимного доверия между властью, бизнесом и обществом.

Несмотря на давление «средств массовой дезинформации», активно транслирующих заклинания отечественных политиков об успехе проводимых реформ, положительных изменений в жизни большинства украинцев не наблюдается.

Граждане нашей страны все больше ощущают противоречие между декларируемым «европейским вектором развития», предусматривающим подписание общественного договора и соблюдение принципов надлежащего управления, и фактической политикой Кабмина, которая подразумевает устранение государства от управления экономикой, приватизацию принадлежащей ему собственности и дезертирство из сфер социальной ответственности. Это несоответствие подпитывается некомпетентностью отечественных неолибералов, предложивших стране наихудший вариант капитализма (как они считают, «американского»), существовавшего в США лишь во второй половине XIX века. Правительственные чиновники, привыкшие за два года причислять к своим достижениям работу, которую они должны выполнять в соответствии с возложенными на них обязанностями, похоже, искренне верят в то, что реформируют страну.

Однако невозможно изменить государство, национальную экономику, отрасль, используя отжившие, устаревшие подходы. По словам профессора Александра Суходоли: «Завоевав независимость, Украина получила в наследство не только мощный энергетический сектор, но и советские практики управления им, которые не смогли поколебать даже либеральные реформы середины 1990-х. С появлением же властных групп нового качества окно возможностей для реформ в топливно-энергетическом комплексе страны закрылось вообще, а сам он превратился в источник сверхприбылей для «доминантной коалиции», которая, захватив рычаги управления, стремится сохранить за собой право «рентной эксплуатации» энергетических активов». И только ли ТЭК?

За 20 лет в Украине приняты, но не выполнены три стратегических документа социально-экономического развития, свыше 20 стратегий, 80 концепций, 20 документов, определяющих основные направления реформ, 21 стратегия развития регионов. Такое положение дел обусловили фундаментальные проблемы управления, обостривши­еся во время нынешнего кризиса. Это:

• утеря органами государственной власти понимания энергетических рынков, отрасли, национальной экономики как целостных объектов управления;
• не превентивная, а реактивная политика, когда активные действия начинаются только после обретения проблемой всеобщего характера; борьба с последствиями кризисов, а не их предупреждение;
• усиление «эффекта запаздывания» при определении повестки дня, формировании, проектировании и реализации государственной политики;
• принятие решений без комплексной оценки их эффективности, результативности, справедливости и целесообразности, в ручном режиме, под давлением «общественности» или групп специальных интересов, на основе неполной, противоречивой, часто тенденциозно подобранной информации;
• сосредоточение внимания лиц, которые готовят решения, на текущих вопросах, хотя неэффективное реагирование, замалчивание или заговаривание серьезных проблем ведет к много большим затратам ресурсов в будущем.

Украинские чиновники любят сравнивать свои «реформы» с «планом Маршалла» и «новым курсом Рузвельта». Но американский президент говорил: «Пещерный человек боролся за существование в условиях, когда другие люди не только не помогали, но и выступали против него. Теперь же самый скромный гражданин нашего государства находится под защитой всей мощи и силы своего правительства. Долг государства по отношению к гражданам является долгом слуги по отношению к хозяину». Как-то не очень похоже на украинские «реформы»!

Может, иных позиций придерживался творец «немецкого чуда» Людвиг Эрхард? Как бы не так! Государственное регулирование, строжайший контроль, предотвративший появление паразитической прослойки: «То, что произошло в Германии, – всего лишь результат честного усилия всего народа, которому были предоставлены основанные на принципах свободы возможности прилагать и применять инициативу и энергию».

Можно сделать простой вывод: реформы удаются, если идет честная игра, и исключительно там, где растет благосостояние всего общества, а не кучки приватизировавших политику олигархов.

7. Отсутствие энергетической стратегии

Наибольший урон – для топливно-энергетического комплекса страны

На протяжении всего года эксперты активно обсуждали проект новой Энергетической стратегии, отличительной чертой которой стал отказ от ведомственного подхода. И хотя указанный документ впервые превратился из хаотичного набора лоббистских пожеланий в согласованную совокупность реальных целей, он до сих пор не утвержден правительством.

Причиной стало отсутствие в украинском обществе понимания того, что:

• государственная политика – это не бизнес и не состязание за влияние и ресурсы, а целью государственного управления не является получение прибыли и захват регулятора;
• решения органов государственной власти (субъекта управления) не всегда квалифицированны и отражают интересы общества, энергетический сектор (объект управления) изменчив и не всегда выполняет решения субъекта;
• у объекта есть «собственные интересы», конкурирующие с таковыми в других сферах деятельности. Существуют группы специальных интересов, создавшие альтернативные центры управления. Между интересами «субъектов», энергетического сектора и общества всегда существуют серьезные противоречия;
• государственная политика – это не академическое исследование, а стратегия развития отрасли – не способ удовлетворения научного любопытства за казенный счет и не бизнес-план. По этой причине «узкие специалисты» и академические институты могут (и должны) быть лишь консультантами у разработчиков стратегий;
• государственная машина не работает без личной заинтересованности ее водителей. «Отсутствие политической воли» – придумка журналистов. Никто и никогда не будет поддерживать «зеленую энергетику» и «переход на альтернативное топливо», если не ощутит собственной выгоды;
• инвестиционные банкиры, кондитеры и производители яблочного концентрата вряд ли способны профессионально формировать и реализовывать государственную политику в топливно-энергетическом комплексе.

8. Отсутствие энергетического резерва

Наибольший урон – для устойчивости национальной экономики

В условиях гибридной войны с Российской Федерацией и беспрецедентного давления западных «партнеров» на Кабмин украинские политики начинают понимать, что антикризисное управление – не ручное перераспределение дефицитных ресурсов, а разработка и реализация системных решений по предотвращению нежелательных явлений, работе в условиях кризиса и выходу из него с наименьшими потерями. Банкиры и юристы, писатели и историки, занявшие ключевые посты в руководстве страны, понемногу осознают, что промедление с формированием в Украине энергетического резерва может стоить стране суверенитета.

Поскольку в октябре 2012 г. Украина присоединилась к решению Совета министров Энергетического сообщества D/2012/03/MC-EnC по выполнению Директивы 2009/119/ЕС Европейского парламента и Совета о создании минимальных запасов нефти и нефтепродуктов, она обязана до 1 января 2023 г. сформировать постоянный резерв в расчете:

• на 90 дней среднесуточного импорта;
• или на 61-дневное потребление при обычном уровне спроса, если этот показатель выше.

Столь длительный срок не должен вводить в заблуждение, так как создание запасов «с нуля» является продолжительным и затратным процессом. Венгрии для создания резерва потребовалось четыре, Румынии – пять лет. При этом для формирования соответствующего запаса нефти в Украине необходимо $2 млрд капитальных и $50 млн в год операционных затрат; для аналогичного резерва нефтепродуктов: $100…200 млн – на подготовку соответствующей инфраструктуры, $400…600 млн – на формирование самого запаса и $20…40 млн в год, чтобы обеспечить необходимые условия его хранения и обновления.

Однако на протяжении последних двух лет риторика о «создании стратегических запасов» использовалась главным образом для оправдания правонарушений, совершенных отдельными участниками рынка.

В частности, после откачки в марте-мае 2014-го около 675 тыс. т сырья из магистральных нефтепроводов органы власти так и не смогли объяснить причины этого шага. Поскольку работы по вытеснению нефти шли при отсутствии проектной документации, без проведения экологической экспертизы, подтверждения права собственности на нефть, согласования с Кабмином и Мин­энергоуглепромом, Генеральной Прокуратурой была начата проверка их законности. В свою очередь, в мае 2015 г. Служба безопасности Украины инициировала расследование факта подписания соглашений об ответственном хранении откачанной нефти, заключенных «Укртранснефтью» со структурами группы «Приват», которые, по мнению правоохранителей, нанесли государству ущерб в 456 млн грн. 13 июля 2015 г. инвентаризация, проведенная новым руководством транспортного монополиста на Кременчугском НПЗ, выявила подмену украинской нефтью подлежащего хранению сырья сорта Urals. Однако представители группы «Приват» тут же обвинили проверяющих в преследовании интересов ее основных конкурентов.

Дальнейшее обострение конфликта между правительством, министерством и «Нефтегазом Украины», с одной стороны, и группой «Приват» – с другой может усложнить создание минимальных запасов: последняя контролирует «Укрнефть», добывающую свыше 70% нефти с газовым конденсатом, единственный действующий в Украине НПЗ и более 1 млн т резервуарных мощностей.

Несмотря на это, недопустимо откладывать начало формирования запасов на январь 2017 г. (как в плане имплементации Директивы 2009/119/ЕС), тем более что Европейской комиссии уже представлен проект документа по увеличению постоянного резерва до 120 дней среднесуточного импорта или 91-дневного потребления при обычном уровне спроса.

Если судить по недавним заявлениям нового руководства Государственного резерва, решения о нефтяных закромах осталось ждать недолго. Главное – не опоздать:

9. Несовершенное администрирование акциза

Наибольший урон – для бюджетников

Несмотря на полные оптимизма речи чиновников, дыра в бюджете продолжает расти. И ссылки на войну и кризис помогают мало. Уступая уже не только Европе, но и странам «очень средней» Азии, Украина прилагает отчаянные усилия, чтобы остановить снижение ВВП. Только предложить что-либо, кроме как потрясти налогоплательщиков, специалисты с Грушевского и Банковой не в состоянии. Поэтому мысли о «гармонизации» акцизов на нефтепродукты никак не покинут Печерские холмы, хотя проблема заключается не столько в ставке, сколько в недостаточной полноте и несвоевременности их взимания.

30 сентября 2015 г. Счетная палата опубликовала «Отчет о результатах проверки обоснованности планирования и результативности контроля полноты начисления и своевременности поступлений акцизного налога с бензина моторного для автомобилей». Как оказалось, органы власти не обеспечили надлежащего контроля ни над производством и импортом бензина, ни над полнотой и свое­временностью поступления в государственный бюджет взимаемого с него акциза.

Аудиторы Счетной палаты сделали такие выводы:

• зависимость Украины от импорта нефтепродуктов возросла до критического уровня;
• незаконный ввоз бензина на таможенную территорию Украины приобрел угрожающие масштабы;
• потребление бензина превысило объемы его легального производства и импорта, из-за чего ежегодные потери бюджета возросли до нескольких миллиардов гривень;
• недостаточное взаимодействие между органами власти способствовало реализации нелегально произведенного и импортированного, а также контрафактного и некачественного бензина;
• центральные органы исполнительной власти не обеспечили разработку и утверждение нормативных актов, позволяющих вести мониторинг качества топлива;
• несогласованная, несовершенная и противоречивая нормативно-правовая база способствовала уклонению субъектов хозяйствования от уплаты налогов и сделала невозможной контроль полноты поступлений в бюджет;
• Минфин не обеспечил надлежащего прогнозирования и планирования доходов, что не позволяет оценить эффективность работы контролирующих органов;
• Государственная фискальная служба не проводила системную работу по выявлению субъектов хозяйствования, задействованных в незаконных схемах производства и/или реа­лизации нефтепродуктов;
• 99,92% акциза, доначисленного контролирующими органами, оспорены его плательщиками в судебном и административном порядке;
• сокращение налогового долга произошло не благодаря эффективной работе контролирующих органов, а лишь за счет его списания и предоставления отсрочек;
• взаимодействие центрального аппарата фискальной службы с ее территориальными подразделениями осуществлялось на ненадлежащем уровне;
• контрольные мероприятия проводились бессистемно, что негативно повлияло на их результативность.

Учитывая изложенное, может, не следует повышать акцизы, «гармонизируя» их ставки с европейскими, а улучшить администрирование, заделав многочисленные «технологические отверстия» в закромах Родины?

10. Конец света в отдельно взятом Крыму

Наибольший урон – для жителей полуострова

Когда 20 ноября прогремели первые взрывы у опор ЛЭП, питающих Крым, мало кто предполагал, что «конец света» на аннексированном полуострове наступит так скоро. И хотя местные власти поспешили заявить, что «держат ситуацию под контролем», даже запуск «второго пускового комплекса первого этапа» энергетического моста Кубань – Крым, запланированный на весну 2016 г., не избавит жителей полуострова от подачи света, тепла и воды по графику.

Лишенных света крымчан, конечно же, жалко. Но полуостров аннексирован, и заботиться о его населении должны оккупационные власти. Вряд ли в 1941 г. Москву беспокоило снабжение захваченных противником территорий. Да и в 2009-м, когда Россия закрутила газовый кран, никто не думал о замерзающих в потемках. Опять же, радостно размахивавших триколорами севастопольцев честно предупреждали: Крым – это Украина, и разрыв с ней может привести к большим неприятностям.

Не следует забывать и о том обстоятельстве, что сценарий «Крым объявляет независимость – Крым получает свободу от электричества и воды» был озвучен еще в 1992 г. И тогда его очевидность не вызвала у жителей полуострова ни малейших сомнений. И то, что до 21 ноября 2015-го наша страна питала отторгнутой от нее полуостров электроэнергией, – уже удивительный факт. В том смысле, что невозможно понять, что стимулировало генералов от энергетики – целостность родины или нечто более личное.

Понимали ли крымские чиновники уязвимость аннексированной территории? Несом­ненно. Ведь сразу за «зелеными человечками» в новый «федеральный округ» были переброшены мобильные электростанции, дизельные генераторы и дополнительные запасы топлива. Но дальше дело не пошло, хотя средства на постройку «энергетического моста» осваивались исправно. А поэтому все вопросы жителям Крыма следует адресовать своим властям, а не кому-либо другому.

Конечно же, способ, которым обесточен полуостров, находится вне правового поля. Хотя формально его можно назвать «реализацией права гражданского общества принудить власть действовать в правильном направлении».

Будет неплохо, если под давлением активистов правительство сумеет, наконец, выработать программу действий в ответ на оккупацию Крыма и воспользуется возможностью, чтобы увеличить стоимость содержания полуострова для Российской Федерации. Ведь и при самом благоприятном для Москвы сценарии Крым будет испытывать недостаток генерирующих мощностей еще не менее двух-трел лет, что неминуемо  приведет не только к экономическому застою, сворачиванию производств и срыву курортного сезона, но и снизит боеспособность оккупационных войск. В условиях дефицита энергии темпы разрушения инфраструктуры полуострова, особенно в его степной части, возрастут еще больше. На юге начнутся проблемы экологического характера. Не следует забывать и о воде: опреснение, которое в скором времени станет жизненно важным, – очень затратная вещь. Иначе говоря, торговая и энергетическая блокада полуострова сегодня – наиболее эффективный путь реконкисты Крыма.

Правда, в результате полуостров вернется в Украину не в лучшем состоянии, чем в 1956 г. Но ведь Украина один раз его уже возродила?

11. Низкое качество нефтепродуктов

Наибольший урон – для 9 млн украинских автомобилистов

В отличие от агрессивной соседки, у которой две беды – дураки и дороги (причем первые очень талантливо расставлены), у нашей страны их три – еще и низкокачественное топливо. Но если о первых двух родное государство иногда вспоминает, то о третьей забыло вовсе. Проверки качества нефтепродуктов запрещены, а деятельность компаний, выпускающих и реализующих суррогаты, не только не пресекается, но даже поощряется. Нужно быть наивным, чтобы поверить в отсутствие в бюджете 100 млн грн, необходимых для проверки каждой заправки раз в год. Ведь эта сумма составляет всего 0,3% поступлений от собираемого акцизного налога на автомобильный бензин и дизельное топливо.

Преступное бездействие государства привело к тому, что до трети продаж нефтепродуктов пребывает в тени. Только по высокооктановому бензину объемы предложения, подсчитываемые разными органами исполнительной власти, разнятся на полмиллиона тонн. До миллиона тонн потребляемых страной нефтепродуктов получено из полуфабрикатов, которые могут быть переработаны в товарные продукты лишь только на высокотехнологичных предприятиях.

На словах власть постоянно демонстрирует желание обеспечить «стабильное функционирование рынка нефтепродуктов», но понимает под этим наличие у граждан достаточного количества топливных суррогатов по не вызывающей истерик у оппозиции цене. Периодические заявления о начале проверок АЗС «уже сегодня» проблему не решают. Тем более что реальные действия прямо противоречат декларациям.

Настоящим подарком недобросовестному бизнесу стало введение с 1 августа 2014 г. моратория на проверки контролирующими органами всех субъектов предпринимательской деятельности в Украине. Считалось, что запрет будет временным, но он был продлен до июля 2015-го. Сегодня же звучат предложения сохранить статус-кво не только до конца 2016-го, но до 2019 г. Ситуация осложняется тем, что до настоящего времени не определен орган рыночного надзора, контролирующий выполнение Технического регламента о требованиях к автомобильному бензину, дизельному, судовому и котельному топливу, а Госпотребинспекция, на которую ранее были возложены эти функции, уже не в состоянии их выполнять.

Так что сегодня контролем качества нефтепродуктов занимаются лишь владельцы национальных сетей и общественные организации. К первым претензии предъявить сложно, ведь при наблюдаемом с 2009 г. снижении платежеспособности населения любое (даже голо­словное) обвинение операторов в реализации некачественных нефтепродуктов приводит к оттоку потребителей, губительному при нехватке оборотных средств. Что касается неправительственных организаций, то им не хватает элементарных знаний о предмете и методике проведения проверок.

Безусловно, дефицит качественных нефтепродуктов в Украине существует давно, но вызван он не отсутствием спроса или технологической отсталостью отечественных предприятий. Выпускать в стране топливо европейского качества попросту невыгодно. Субъект хозяйствования, который решается на этот шаг, вынужден конкурировать с владельцами десятков документов на всевозможные виды альтернативного топлива и их «опытные партии». Последние массово реализуются под видом нефтепродуктов известных предприятий с использованием их же сертификатов соответствия и паспортов качества, подделать которые несложно. Кстати, все больше участников рынка не утруждают себя и этим. Что, впрочем, совсем не удивляет: с 19 мая 2011 г. владельцы АЗС не несут ответственности за реализуемые на них нефтепродукты.

Как следствие – украинский потребитель оставлен один на один с недобросовестными участниками рынка и не может реализовать свое конституционное право на безопасные и качественные нефтепродукты и услуги, гарантированное ему государством.

В таких условиях имеет смысл, не дожидаясь реакции органов власти на адресуемые им на протяжении многих лет рекомендации экспертного сообщества, самостоятельно создать Национальную систему мониторинга качества топлива. Ведь дело утопающих…

Главное, чтобы не получилось, как в анекдоте:

Ассоциация преподавателей вузов наконец-то добилась увеличения заработной платы в два раза! Отныне студенты сдают сессию четыре раза в год.              

12. Рост тарифов

Наибольший урон – для малообеспеченных слоев населения

До последнего времени эффективность работы каждого украинского правительства оценивалась по его способности договориться с Россией о приемлемой стоимости энергоносителей. И благодаря различным «мудрым схемам» наша страна имела гигантскую газовую фору. Использовала ли она ее? Увы. Даже сам тезис о том, что платить нужно за все (за энергоносители в первую очередь), долгое время не воспринимался украинским обществом, желавшем жить при европейском капитализме, платя за свет, газ и горячую воду по-советски.

Популизм политиков в центре и на местах остановил рост тарифов, адекватный росту цен на энергоносители, сделал невозможным обновление основных фондов. Прекрасная и надежная система энергоснабжения, построенная в эпоху централизованной экономики и дешевых энергоресурсов, оказалась несостоятельной при переходе к рынку. Десятилетия низких цен не подвигли предприятия на замену ржавых труб и котлов, тогда как гиперцентрализованная энергетическая политика породила прямую зависимость регионов от действий центральной власти.

После кратного повышения тарифов органам местного самоуправления придется думать о будущем самим, стимулируя приход молодого бизнеса на региональные энергетические рынки, открывая их для конкуренции. Таким путем пошли все страны Восточной Европы. Украине в условиях нынешнего кризиса необходимо ускорить этот процесс.

Сегодня показатель энергоэффективности отечественной экономики составляет около 0,89 кг условного топлива на $1 ВВП (с учетом паритета реальной покупательной способности), что в 2,6 раза выше среднего уровня остальных государств. Еще разительнее разрыв между Украиной и странами-членами ЕС в удельной газоемкости ВВП, которая в 20 раз превышает немецкую, в 10 – польскую и является наибольшей в мире. Анализ добавленной стоимости по отраслям промышленности показывает, что она создается преимущественно за счет развития устаревших технологий, снижая общую конкурентоспособность национальной экономики.

Спасение Украины – не в низких тарифах (как продолжает думать большинство наших граждан), а повышении эффективности использования ресурсов. Именно такое отношение отличает страны, где действия власти направлены на стимулирование конкуренции и научно-технического прогресса, защиту прав собственности и потребителя, а не предоставление преимуществ отдельным предприятиям путем вмешательства в работу рынка. Тариф – не самоцель, а средство для оптимизации топливного баланса и стимулирования энергоэффективности.

В сложившихся условиях повышать тарифы просто необходимо. Но если Кабмин не сделает их структуру понятной, не приведет доказательств их обоснованности, не сумеет помочь малообеспеченным (причем адресно и в монетарной форме) и не гарантирует прозрачности использования вырученных средств, это обязательно спровоцирует кризис неплатежей и массовые протесты.

13. Падение добычи

Наибольший урон – идее гарантирования энергетической безопасности

Чтобы обеспечить устойчивое развитие нефтегазового сектора, ежегодный прирост сырьевой базы должен в два-три раза превышать уровень добычи. Это условие не выполняется многие годы. Но, несмотря на обещания правительственных «камикадзе», они столь безалаберно относятся к нашей общей экономике, что в голову закрадывается крамольная мысль. Неужели целью нынешней власти является не выведение Украины из кризиса, а предпродажная подготовка ее недр для кредиторов? Стремительная деградация нефтегазовой отрасли, многажды ускоренная поднятием ренты на добычу до 55…70%, лишь подтверждает эту догадку.

По доказанным запасам углеводородов Украина занимает третье место в Европе, уступая лишь Великобритании и Норвегии. Располагая такими богатствами, отечественные предприятия не должны испытывать недостатка в углеводородах. И было бы так, не окажись возможности нефтегазового комплекса страны, заложенные в советский период, практически полностью исчерпанными.

«Косметическими» инвестициями сегодня не обойтись – для наращивания добычи необходимы вложения кратного порядка. Но недропользователи не спешат вкладывать средства в разведку и поиск, предпочитая эксплуатировать запасы, подготовленные при СССР. И удивляться такому положению дел не стоит: чтобы обеспечить запланированную добычу, компании обязаны нерационально и выборочно извлекать запасы, лучшие по качеству и условиям освоения. Результат – снижение коэффициентов нефте- и газоотдачи, которые с советских времен сократились вдвое, а также огромный фонд официально бездействующих скважин (до 23% находящихся на учете – раздолье для «черного» рынка!). А ведь обустройство каждой обходится в миллион долларов! Единственный выход – в хозяйственном подходе к недрам, не с привычными для НАК «Нефтегаз Украины» мерками бесконечно больших величин, а с позиции использования всех резервов. Правда, решение такой задачи под силу лишь небольшим предприятиям и с надлежащей поддержкой государства.

На Западе, в отличие от нашей страны, давно поняли выгоду от малого и среднего нефтегазового бизнеса, разработав систему его стимулирования. В США 10 тысяч малых (независимых) компаний добывают до трети американской нефти и половину природного газа на истощенных, низкодебитных скважинах. Для малых предприятий хороши и полтонны «черного золота» в сутки, тогда как для нашего НАКа скважина, дающая меньше четырех, уже нерентабельна.

Начать разведку новых и эффективную разработку открытых месторождений можно было десятилетия назад, но работы и поныне тормозит привычная для чиновников практика. Во-первых, одномоментное изъятие на аукционах по предоставлению права пользования недрами крупных сумм фактически сокращает на них же объемы инвестиций в геологоразведку. Во-вторых, права на самые перспективные площади получают структуры, неспособные добывать углеводороды. В-третьих, украинские правительства с завидным постоянством не выполняют обещаний своих «попередников». В итоге даже рискнувшие вложить средства в развитие не в состоянии заниматься производственной деятельностью. Наконец, в-четвертых: нефтегазовая отрасль представляется власти в виде бездонной бочки с деньгами, откуда последние можно черпать бесконечно. Это неудивительно, если учитывать аппетиты «ликвидационной комиссии», заседающей на Печерских холмах.

14. Уничтожение отраслевой науки

Наибольший урон – производству продуктов с высокой добавленной стоимостью

Принято считать, что Украина располагает колоссальным потенциалом в любой отрасли, будь то химическое машиностроение, переработка нефти или добыча газа. Достаточно щелкнуть пальцами, и в стране тут же найдутся экономисты, способные «на раз-два» вывести страну из кризиса. И десятки ученых, готовые выписать рецепт от энергетической зависимости. И сотни инженеров по разработке и освоению месторождений. И тысячи строителей для возведения перерабатывающих предприятий, способных залить премиальным топливом всю Европу.

Похоже, достигнув совершеннолетия при СССР, представители нашей управленческой «элиты» до сих пор считают, что наука и образование в нашей стране продолжают оставаться лучшими в мире… И так действительно было.  Но четверть века назад.

При доминировании концепции выживания науки Украина в значительной степени растеряла свой интеллектуальный потенциал. Стареет оборудование, распадаются научные школы, почти прекратилась практическая деятельность во втузах. Страна утрачивает возможность не только создавать новые знания, но реагировать на мировые достижения. Из-за этого в обороте отечественного бизнеса находится лишь 1% результатов исследовательской деятельности, тогда как в США – свыше 70%.

В безумной погоне за арендными площадями и земельными участками разрушены практически все учреждения отраслевой науки. «Утечка мозгов» и стареющие кадры, которых некем заменить, неполная занятость и скрытая безработица втягивают отечественных специалистов в теневую деятельность, способствующую оттоку в «серую» экономику наиболее эффективной и конкурентоспособной интеллектуальной продукции.

Средний возраст работающих в нефтегазовой отрасли составляет 49 лет. Скоро многие из них уйдут на пенсию. Но большинство компаний уже неспособны набирать столько же людей, сколько покидает отрасль. Это означает, что молодые специалисты должны работать эффективнее пенсионеров. Не погрешим против истины, если заметим, что в топливно-энергетическом комплексе требуется не менее семи лет, чтобы они смогли правильно анализировать, предлагать или принимать решения. Причем не любые, а учитывающие реальные риски и затраты.

Кстати сказать, редкое производство в топливно-энергетическом комплексе не является потенциально опасным, а значит, не требующим научно-технологического сопровождения. И по мере ухода специа­листов в отрасли будет расти доля работников без необходимого опыта и знаний. Они неизбежно совершат множество ошибок, которые на НПЗ, ЛПДС или буровой стоят не столько денег, сколько жизней. Так что деградация отраслевой науки и технического образования снижает уровень не только энергетической, но национальной безопасности Украины. К числу порождаемых ею факторов можно отнести «уплощение» реальной экономики; несовершенство производственной базы; неэффективное использование ресурсов; снижение надежности транспортных и транзитных систем.

Если не предотвратить дальнейший распад научных организаций, Украина утратит возможность сопровождения высокотехнологичных и высокоинтеллектуальных производств. А чем слабее последняя, тем вероятнее ошибки и тем выше их цена.

Тем временем заместитель руководителя президентской фракции (Блок Петра Порошенко) в Верховной Раде Украины Игорь Кононенко уверенно заявляет: «Есть очевидные вещи [для сокращения разрывов бюджета]. К примеру, сокращение финансирования науки».

15. Смерть отечественной переработки

Наибольший урон – для реального сектора национальной экономики

Сказать, что отечественная нефтепереработка находится в плачевном состоянии – значит ничего не сказать. Ранее процветавшая отрасль «доразвивалась» до жалкого состояния, сравнимого разве что с поддержанием жизнедеятельности умирающего при помощи аппаратов искусственного дыхания.

Судя по всему, «большая переработка» для Украины уже потеряна, и говорить о перспективах полной загрузки всех НПЗ страны и будущем экспорте нефтепродуктов европейского качества может лишь человек, желающий ввести своих собеседников в заблуждение. Основными проблемами отрасли являются:

1. Отсутствие эффективного государственного управления. Единственная национальная программа развития переработки, разработанная в 1993 г., не выполнена. Других документов стратегического характера принято не было. В действующей редакции Энергетической стратегии Украины добыче и переработке нефти уделено второстепенное внимание. Государственный контроль выполнения владельцами НПЗ их обязательств не осуществляется. Система контроля качества нефтепродуктов разрушена.
2. Законодательное поле не способствует стабильной работе отрасли. Вследствие этого она управляется «вручную», в значительной мере тенизирована, содержит высокую концентрацию рисков, а значит, практически лишена инвестиционной привлекательности.
3. Неблагоприятная фискальная и тарифная политика. Речь идет прежде всего о неприятии принципа «выше качество – ниже налоги», а также о крайне неудовлетворительной ситуации с возмещением НДС и необоснованных железнодорожных тарифах на транспортировку темных нефтепродуктов.
4. Сохранение зависимости от импорта нефти с газовым конденсатом из-за неуклонного сокращения отечественной добычи.
5. Низкая конкурентоспособность украинских нефтеперерабатывающих предприятий. По соотношению цена – качество украинские заводы не в состоянии конкурировать даже с производителями Российской Федерации и Беларуси.
6. Тяжелое финансовое состояние отрасли. В 2008-2015 гг. все НПЗ Украины декларировали убытки или минимальную прибыль, не имея достаточных оборотных средств для стабильной работы и собственных финансовых источников для реализации программ модернизации.
7. Отсутствие у предприятий стимулов к масштабной реконструкции. Выполненные работы заключаются в замене устаревшего оборудования для поддержания мощностей в рабочем состоянии. Государство не контролирует выполнения владельцами инвестиционных обязательств в части обеспечения производства качественного топлива. Не применяются поощрительные и принудительные меры, направленные на стимулирование реконструкции и модернизации. Недостаточной остается конкуренция среди производителей, вызванная отсутствием на рынке стабильных, понятных и одинаковых для всех «правил игры».

Значительное количество нерешенных проблем и, как следствие, неудовлетворительное состояние отрасли свидетельствуют о наличии в ней системного кризиса. При сложившейся мировой конъюнктуре и законсервированной технологической отсталости отечественных предприятий повышение глубины переработки до «классического» уровня (около 86%, в Украине – 73%) следовало бы признать национальным приоритетом, но власть будто не замечает изменившейся структуры топливного рынка, где доля импортной продукции превысила 80%.

Новый год. Каким он будет? Что сулит? Премьер постоянно твердит о некоем «кредите доверия, который мы как правительство Украины, народные депутаты Украины, поддержавшие проект Закона Украины «О государственном бюджете», не имеем права упустить и должны демонстрировать четкие и постепенные шаги на нашем правильном пути».

Верим ли мы, что путь, о котором говорит глава правительства, является «правильным» не только для него? Вряд ли. Надеемся ли? А как же!

Жена спрашивает у врача о здоровье мужа после операции:

– Доктор! Есть надежда?

– Смотря на что вы надеетесь…             

Источник: «Терминал» №1 (795) от 4 января 2015 г.

Оформить подписку на издание