Захват регулятора и его проявления в Украине.

11, 22, 27 апреля и 17 мая на 1 625 заправках, принадлежащих 18 субъектам хозяйствования, формально не связанным между собой отношениями контроля, были одновременно, на одинаковую величину (трижды на 0,50 и один раз на 1,00 грн/л) и без очевидных причин повышены цены на все марки бензина и дизельного топлива. Хотя указанные действия по всем признакам соответствовали определению «сознательного параллельного поведения», Антимонопольный комитет Украины их вновь «не заметил», подтвердив, что развитие конкуренции приоритетом для него не является. Более того, события, происходящие на энергетических рынках страны, свидетельствуют, что органы власти, реализующие политику в отрасли, все больше подстраиваются под интересы агентов, деятельность которых они регулируют.

Ситуацию, когда орган власти вольно или невольно попадает под контроль субъектов хозяйствования, утрачивая независимость в принятии решений и самостоятельность в защите верховенства закона, принято называть «захватом регулятора» (regulatory capture). Этот термин был введен в науку государственного управления лауреатом Нобелевской премии по экономике Джорджем Стиглером в 1971 г. По его мнению, формируемый перспективой получения разных выгод спрос на вмешательство власти дает возможность политикам удовлетворять его, обеспечивая себе поддержку регулируемых отраслей. Тем самым финансово-промышленные группы, доминирующие в том или ином сегменте экономики и вполне естественно стремящиеся защитить себя от давления государства, используют предприимчивых политиков в своих интересах. Основная гипотеза Дж. Стиглера состоит в том, что «хозяева» отрасли могут использовать имеющийся у власти ресурс принуждения для установления и обеспечения соблюдения таких правил, которые гарантировали бы им получение личной выгоды. Как следствие, орган надзора:

• начинает преследовать коммерческие и иные частные интересы, доминирующие на рынке, способствуя росту доходов отдельных субъектов хозяйствования;
• пренебрегает интересами потребителей в частности и общества в целом;
• способствует картелеобразованию, существенно ограничивает конкуренцию;
• защищает крупнейших участников рынка от конкурентов, в том числе из смежных отраслей, и других регуляторов – в частности, путем защиты «отечественного производителя», выборочного применения санкций, избирательных проверок деятельности, введения непрозрачных механизмов «поддержки малообеспеченных слоев населения» за счет государственного и местных бюджетов;
• вводит несколько уровней регулирования;
• поднимает барьеры для входа на регулируемые рынки, в том числе путем осложнения разрешительных процедур, немотивированного проведения расследований против отдельных субъектов хозяйствования, изъятия лицензий и/или временной при­остановки их действия.

Риск захвата регулятора особенно велик в топливно-энергетическом комплексе, ведь ни один из формирующих его рынков не в состоянии самостоятельно установить такие цены и тарифы, которые сбалансировали бы их оценку потребителями и стоимость затраченных ресурсов. А если не стимулировать предпринимателей к изменению их естественного поведения, а деятельность субъектов хозяйствования, формирующих положительные внешние эффекты, не поощрять, то в государстве быстро возникнет паразитический капитал, стремящийся к получению быстрой прибыли, уклонению от уплаты налогов, игнорированию интересов общества и прав граждан.

Быстрой утрате самостоятельности государственных регуляторов в нашей стране способствуют:

• их зависимость от одной ветви власти и/или доминирующей политической силы;
• сращивание государства и бизнеса; взаимосвязанность капитала и власти, превращающая капитал во власть, а власть – в капитал;
• преобладание «кланового» государственного управления; неприкрытое кумовство и фаворитизм;
• распределение должностей на основе кулуарных договоренностей политических сил и/или закрытых конкурсов с неясными и постоянно меняющимися правилами;
• ­назначение руководителями регуляторов и их подразделений лиц, не обладающих специальными знаниями и не имеющих опыта работы на государственной службе;
• бессистемное сокращение числаслужащих, отвечавших за подготовку проектов регуляторных актов, а также их правовое и экономическое обоснование;
• массовый отток профессионалов, в том числе из-за снятия премий и надбавок за интенсивность работы, выслугу лет, наличие научных степеней и ученых званий;
• закрытость и непрозрачность государственного аппарата, порядка и процедур принятия властных решений;
• несопоставимость доходов сотрудников регуляторов и доминирующих субъектов хозяйствования;
• отсутствие эффективных инструментов предотвращения и выявления коррупционных действий;
• неразвитость институтов гражданского общества и подконтрольность средств массовой информации;
• низкий уровень институционального сопротивления проявлениям захвата.

Полностью прочитать статью Вы сможете в №27 журнала «Терминал» от 4 июля 2016 года.