Формирование в Украине резерва нефти и нефтепродуктов в соответствии с утвержденным в ЕС 90-дневным стандартом является длительным и дорогостоящим процессом. По оценке «Терминала», создание «с нуля» трехмесячного запаса сырья потребует 10 млрд грн капитальных и 0,2…0,3 млрд грн/год операционных затрат, а аналогичного резерва нефтепродуктов – 0,5…1,0 млрд грн для подготовки соответствующей инфраструктуры, 2…3 – для формирования самого запаса и 0,1…0,2 млрд грн/год для обеспечения необходимых условий его хранения и обновления. При наличии этих средств резерв может быть создан за 4…6 лет, в течение которых на его формирование необходимо будет выделять до 1,5% расходов государственного бюджета или около половины той суммы, которая направляется на развитие всей отечественной промышленности. К сожалению, новейшая история Украины не позволяет надеяться на успешную реализацию столь масштабного проекта.

До сих пор процесс формирования нефтяного резерва в нашей стране выглядел примерно так. В разгар очередного сезонного кризиса о дефиците бензина и дизеля неожиданно узнавал Президент (и/или премьер), тут же устраивавший показательный разбор полетов. Так вел себя Леонид Кучма в феврале 2004-го: «Запасы… нефтепродуктов не превышают 60% нормативных. Неужели опыт прошлого года нас ничему не научил, и мы каждый год будем наступать на те же грабли?» И Виктор Ющенко два года спустя: «больше жить так нельзя, как Украина жила до этого, когда нет ни на неделю запасов нефти… Государственные резервы девальвированы, распылены. Руководство неэффективное. Значительная часть этих резервов практически отсутствует из-за различных манипуляций с правительственными постановлениями».

После разноса обычно подписывался документ, предписывавший Кабмину и всем, всем, всем влить в украинские закрома энное количество тонн «черного золота», причем часом «Ч» последовательно назначались июнь и декабрь 2004-го, июль 2005-го, январь, март и ноябрь 2006-го, январь, а потом февраль и март 2007-го… Правда, грозные документы устанавливали абсолютно нереальные сроки их выполнения и не предусматривали средств для приобретения нефти и нефтепродуктов. Например, в январе 2006 г. Кабмин обязал Госрезерв до 1 ноября сформировать запас бензина и дизеля в объеме 10% их общего потребления, «позабыв» выделить на это 2,5 млрд грн, не предусмотренных бюджетом. Не были выделены средства и на создание стабилизационного резерва, объем которого «на первых порах» должен был составить 300…400 тыс. т. Приобретенное в период наименьшего спроса (ноябрь–февраль) сырье предполагалось заливать в емкости «Укртранснефти», перерабатывать на Кременчугском НПЗ, а полученные 80…110 тыс. т бензина и 100…130 тыс. т дизеля продавать аграриям и другим потребителям с минимально возможной наценкой и только во время сезонного подорожания. Так и не получив необходимый для приобретения нефти кредит, Минтопэнерго попыталось обойти финансовый дефицит путем привлечения к формированию запаса ЗАО «Укргазэнерго». Однако данный шаг обернулся фактической дестабилизацией украинского топливного рынка (в частности, рынка авиационного керосина). Неэффективные решения компании по закупке сырья в конце 2006 г. привели к затовариванию Кременчугского НПЗ нефтепродуктами, стоимость которых оказалась намного выше рыночной. Сорвалось и намерение хранить полученное топливо в емкостях «Укртранснефтепродукта». Данное предприятие оказалась не в состоянии принять требуемые объемы. В итоге бензин и дизель, произведенные из закупленных «Укртранснефтью» уже во время роста цен 100 тыс. т сырья (напомним, первоначально планировалось приобрести 300…400 тыс. т), долгое время хранились в резервуарах Лисичанского НПЗ на коммерческих условиях. При этом открытым остается вопрос эффективности закупок, отсутствуют методики использования и обновления запаса и по-прежнему неясно, каким образом будут учитываться риски, связанные с кредитованием резерва в условиях высокой изменчивости мировых цен на сырье.

Если такие проблемы возникли при формировании стабилизационного запаса, что же ждет Украину при создании его на порядок большего стратегического собрата? К тому же нестабильность экономического развития страны не позволяет надеяться на его государственное финансирование, а предлагаемые Энергетической стратегией пути привлечения частных средств выглядят нереальными. Утверждение стратегии, по сути, свидетельствует о достижении обществом понимания, что для поступательного развития… ему нужны довольно значительные средства. Пожалуй, только этим и исчерпывается смысловое значение данного документа.

Неудивительно, что решения относительно политики в данной сфере не выполняются, а непродуманные действия исполнительной власти позволяют чиновникам бодро и в срок рапортовать об успешном ходе работ, не неся за их конечный результат никакой ответственности. Между тем, отсутствие возможности энергетического маневра делает нашу страну уязвимой к изменению рыночной конъюнктуры и зависимой от импортеров топливно-энергетических ресурсов, в первую очередь от России как основного их поставщика. Где же выход? Ведь наивно надеяться, что добрый дядя «из-за бугра» будет вкладывать свои кровные в нашу базу жизнеобеспечения при смутных перспективах их быстрого возврата.

На наш взгляд, энергетическую безопасность Украины можно обеспечить, не создавая стратегический нефтяной запас в его нынешнем понимании.

Вспомним: требования о 90-дневном стандарте были сформулированы, когда уровень цен на нефтяное сырье был относительно низок. Тогда не столь остро стояли вопросы энергоэффективности и энергосбережения. Не говорилось всерьез о планах перехода на альтернативное, в частности, водородное топливо, а дискуссия о глобальном изменении климата велась исключительно в академических кругах. Однако после трехкратного подорожания «черного золота», обострения экологических проблем и вступления в состав ЕС 10 новых членов, не обладающих достаточными финансовыми возможностями для формирования резервных систем, планы содружества (к примеру, по увеличению сроков замещения нефтяного импорта с 90 до 120 дней), вероятно, будут пересмотрены. Сегодня в развитии энергетики стран «золотого миллиарда» все отчетливее просматривается комплексный многовекторный подход. Например, в ФРГ благодаря развитию альтернативных видов топлива к 2030 г. ожидается 8 %-е снижение спроса на дизель и более чем двукратное – на бензин. (Интересно, что Энергетическая стратегия к тому же году предусматривает увеличение производства нефтепродуктов для внутреннего потребления в пять раз.)

В связи с этим, по нашему мнению, Украине необходимо как можно скорее прекратить тщетную погоню за странами Старой Европы. Не слепо следовать разработанным десятилетия назад рекомендациям, растрачивая и без того ограниченные бюджетные средства, а выступить с инициативами в сфере коллективной энергетической безопасности, основанными на следующих тезисах:

• каждый потребитель должен получить возможность в разное время использовать разные источники энергии, при этом структура энергопотребления должна определяться исходя из экономической и экологической целесообразности (нефтяной резерв неспособен обеспечить энергетическую безопасность Украины, если Россия вновь «отключит газ»);
• производство топлива и энергии должно быть децентрализовано (с точки зрения энергетической безопасности, выгоднее иметь не один завод, выпускающий 0,5 млн т биоэтанола в год, а 50 принадлежащих фермерам установок производительностью по 10 тыс. т/год);
• запасы топлива и энергии должны быть созданы в каждом регионе с сохранением функций государства по управлению ими в особый период, учетом структуры энергопотребления и различного времени сезонных нагрузок (имей Украина в январе 2005 г. трехмесячный запас «голубого топлива» для обеспечения нормального функционирования экономики, Россия вряд ли рискнула начать «газовую войну»);
• энергетические потоки должны быть разукрупнены (что идет вразрез с намерениями правительства выделить до 2030 г. 0,22 трлн грн на строительство 20 новых атомных гигантов).

Аргументируя свою точку зрения в европейских институтах, необходимо добиваться ответа на следующие вопросы:

• почему необходимо формировать именно нефтяной, а не какой-либо другой энергетический резерв;
• почему в контексте коллективной безопасности стран резервные системы должна создавать и хранить каждая страна, а не те государства, у которых существует такая возможность;
• почему объем стратегического нефтяного резерва каждой страны, входящей в ЕС (подчеркиваем – каждой), должен обеспечивать именно 90-дневное замещение импорта;
• почему объем резерва оценивается через потребление в штатной ситуации без учета «чрезвычайности», сезонности и других факторов;
• почему объемы хранения выражаются в тоннах, а не через энергетическую характеристику ресурса с учетом предполагаемого способа его применения и роли в обеспечении коллективной энергетической безопасности;
• каковы допустимые объемы концентрации ресурсов резерва и не увеличивает ли такая концентрация экологические и иные риски, связанные с возникновением чрезвычайных ситуаций;
• почему не учитывается взаимозаменяемость энергетических ресурсов;
• возможно ли формирование стратегического запаса путем резервирования мощностей по производству требуемых энергоносителей и сырья;
• можно ли вместо нефтяного запаса создать резервную систему, объединяющую запасы различных видов топлива и энергии и обеспечивающую устойчивое функционирование не только транспортной составляющей экономики (нефть и нефтепродукты), но и других ее отраслей.

При получении положительного ответа на последний вопрос становится возможным сформулировать требования к системе коллективной энергетической безопасности, основанной на формировании резерва генерирующих мощностей в нефтепереработке, угольной, нефтяной и газовой промышленности, ядерной, альтернативной и электроэнергетике и учете возможности быстрого изменения структуры потребляемых энергоносителей. Для сокращения влияния ценовой составляющей на функционирование такой системы необходимо создать механизм хеджирования финансовых рисков на межгосударственном, национальном и региональном уровнях. При этом постановка оптимизационной задачи может выглядеть следующим образом:

• ограничения – заданный уровень коллективной энергетической безопасности, учитывающий структуру регионального энергообеспечения и энергопотребления; сроки выхода стран на заданный уровень коллективной безопасности; регион, охватывающий страны, входящие в систему;
• целевая функция – стоимость проекта, определяемая поэтапно, но минимизируемая для проекта в целом.

Только такой подход позволит ослабить последствия удорожания нефти и резкого сокращения доли традиционных видов топлива, возможного уже через пять-десять лет. Однако его реализация невозможна без децентрализации производства топлива и энергии, создания разновекторной, многополюсной, мозаичной энергетики, учитывающей приоритетные направления национального и регионального энергообеспечения и энергосбережения.

Впервые опубликовано в Нефтяном обозрении «Терминал»