Куда ведут страну приватизаторы.
Граждан нашей страны давно приучают к мысли, что «государство – это плохой хозяин» и единственной альтернативой ему является неограниченный и нерегулируемый рынок. И им следует забыть о «преступном наследии прошлого», распродав все работающие предприятия частным собственникам (желательно, американским), чтобы истаявший к лету бюджет наполнила звонкая монета. Взращенные на устаревших западных кейсах в провинциальных украинских вузах «специалисты» по бухучету и аудиту, заброшенные революцией в удобные кабинеты на Печерских холмах, похоже, совершенно забыли начало 1990-х. Тогда миллионы людей тоже поверили ладным сказочкам драчей, павлычек и прочих «экономистов», талантливо вещавших о золотых горах, ожидающих «кормящую весь Союз» Украину, как только она уйдет в автономное плавание.
Минуло четверть века, но наши государственные мужи продолжают верить в эффективность неолиберальной политики и «невидимую руку рынка», несостоятельность которых доказана десятками ученых из «Сотни великих экономистов после Кейнса». По словам Ричарда Масгрейва: «Один рыночный механизм не может выполнять всех экономических функций. Государственная политика необходима для управления, корректировки и дополнения определенных его аспектов. Этот факт важно понять, поскольку он означает, что соответствующий размер государственного сектора есть вопрос технического, а не идеологического порядка». Лауреат Нобелевской премии Джозеф Стиглиц издал целую книгу «Экономика государственного сектора», объяснив ее появление так: «Понимание затрагиваемых в ней вопросов является центральным для любого демократического общества. Среди самых важных из них – вопросы разумного соотношения между государственным и частным секторами, а также то, как правительства могут более эффективно достигать своих целей». Существует целый раздел экономической науки, называемый теорией государственного (общественного) сектора экономики (Public Economics). Это учение помогает найти оптимальное сочетание рыночного механизма и государственного управления смешанной экономикой для демократического общества.
Однако министр энергетики и угольной промышленности Владимир Демчишин убежден: «Только частный собственник может привести [в топливно-энергетический сектор] капитал, технологии, [а также] менеджмент, который будет трудиться, чтобы заработать для него больше денег». После этих слов вспоминается классика: «Ослепительные перспективы развернулись перед васюкинскими любителями. Пределы комнаты расширились. Гнилые стены коннозаводского гнезда рухнули, и вместо них в голубое небо ушел стеклянный тридцатитрехэтажный дворец шахматной мысли».
Представителю «новой генерации в энергетике», похоже, невдомек, что ни один из энергетических рынков не в состоянии самостоятельно сформировать такие цены и тарифы, которые бы установили баланс между их оценкой потребителями и стоимостью затраченных ресурсов. И если предпринимателей не стимулируют изменить свое поведение, а деятельность субъектов хозяйствования, формирующая положительные экстерналии, не поощряется, в государстве возникает паразитический капитал, стремящийся к получению быстрой прибыли, уклонению от уплаты налогов, игнорированию интересов общества и прав граждан.
Никто не спорит: частный сектор – основа экономики любой демократической страны. Но есть целые сферы, где бизнес не удовлетворяет нужды общества, более того – наносит прямой вред, обостряя социальные проблемы. При таких «провалах рынка» (market failures) участие государства в экономике становится неизбежным, хоть и приобретает различные формы – от огосударствления до контроля или партнерства с бизнесом.
Подробнее материал читайте в журнале «Терминал»
